Мадлен Л`Энгл - Трещина во времени

Они оказались в каком-то подобии кухни. По крайней мере, здесь бросался в глаза огромный очаг, в котором над едва тлеющим огнем висел большой закопченный котел. Но почему же тогда из трубы над крышей не шел дым? В котле что-то громко булькало, и запах от этого варева скорее походил на испарения от химических экспериментов миссис Мурри, чем на готовящуюся еду. В старом кресле сидела маленькая толстушка. Поскольку это явно была не миссис Что-такое, Мэг решила, что видит одну из ее подруг. Она щеголяла в огромных очках: стекла в них были в два раза толще и в два раза больше, чем в очках у Мэг, – и что-то шила мелкими торопливыми стежками на простыне. Еще несколько простынь валялось скомканные на пыльном полу.

Чарльз Уоллес уверенно двинулся к ней.

– Я совершенно уверен, что вам не следовало брать простыни миссис Бунскомб, не посоветовавшись со мной! – заявил он таким сердитым и надменным тоном, каким только могут говорить маленькие мальчики. – И зачем же они вам понадобились?

– Ах, Чарли, деточка! – просияла при виде малыша маленькая толстушка. – Le couer a ses raisons que la raison ne connait point. Это по-французски. Паскаль. «Сердце имеет свои основания, которых ум не знает».

– Но это совершенно недопустимо! – возмутился Чарльз Уоллес.

– Твоя мама со мной согласится, – казалось, что улыбка лучилась через самые стекла очков.

– Я говорю не о том, что думает моя мама о моем папе! – сердился Чарльз Уоллес. – Я говорю о простынях миссис Бунскомб.

Толстушка вздохнула. Ее чудовищные очки снова поймали солнечный луч и сверкнули, как совиные глаза.

– На случай, если нам потребуются привидения, конечно! – сказала она. – Я надеялась, что ты сам додумаешься. Если уж нам придется кого-то напугать, то миссис Что-такое непременно пожелает сделать все, как положено. А иначе какая нам радость торчать в доме с привидениями? Но мы никак не думали, что ты узнаешь про простыни. Auf frischer Tat ertappt. Это по-немецки. In flagrante delicto. Это по-латыни. «Пойман на месте преступления». Как я уже сказала…

– Миссис Кто, – прервал ее Чарльз Уоллес с повелительным жестом, – вы знаете этого мальчика?

– Добрый день, мэм, – поклонился Кельвин. – Боюсь, я не совсем точно расслышал ваше имя.

– Миссис Кто – вполне сойдет, – ответила женщина. – Это была не моя идея, Чарли, но я уверена, что он хороший мальчик.

– А где миссис Что-такое? – спросил Чарльз Уоллес.

– Она очень занята. Она так ограничена во времени, Чарли, ужасно ограничена. Ab honesto virum bonum nihil derret. Сенека. «Ничто не удерживает честного человека от честных поступков». И он тоже очень хороший человек, Чарли, детка, но именно в этот момент ему нужна наша помощь!

– Кто он? – спросила Мэг.

– Ах, и крошка Мэгси тоже здесь! Как я рада видеть тебя, милочка! Твой папа. Кто же еще? А теперь ступайте домой, мои милые. Время еще не пришло. Не беспокойтесь, без вас мы не отправимся. Ступайте отдохните и подкрепитесь как следует. Накормите хорошенько Кельвина. А теперь идите! Justitiae soror fides. Опять латынь, конечно. «Вера – сестра правосудия». Верьте в нас! Идите, идите! – она соскользнула с кресла и стала подталкивать их к двери с удивительной настойчивостью.

– Чарльз, – сказала Мэг, – я ничего не понимаю.

Чарльз молча взял ее за руку и повлек прочь от дома. Фортинбрас помчался перед ними, а Кельвин зашагал рядом.

– И я, – сказал Чарльз Уоллес, – я тоже ничего не понял. Пока не понял. Но я сразу все вам скажу, как только что-то пойму. Но ведь вы сами видели Форта, правда? Он даже ни разу не зарычал. Даже шерсть на загривке не поднял. Как будто она не чужая. А значит, с ней все в порядке. Слушайте, я вас обоих прошу об одолжении. Давайте не будем обсуждать все, что случилось, пока не поедим. Мне требуется топливо, чтобы разложить все по полочкам и объяснить, хорошо?

В лесу уже начали сгущаться вечерние сумерки, и дети невольно притихли. Чарльз с Фортинбрасом затеял игру, убежав вперед. Кельвин держался рядом с Мэг, и его пальцы все еще касались ее руки, словно он старался ее защитить от чего-то.

Мэг была уверена, что это был самый сумбурный и бестолковый день в ее жизни, и тем не менее она не чувствовала ни усталости, ни разочарования. Наоборот, она была счастлива. Разве так бывает?

– Может быть, нам не суждено было встретиться раньше, – наконец сказал Кельвин. – То есть я знал, конечно, кто ты такая, по школе, но на самом деле я тебя не знал. Но я рад, что мы встретились сейчас, Мэг. И ты тоже понимаешь, что мы подружимся.

– Да, я тоже рада, – прошептала Мэг. И они опять замолчали.

Когда они дошли до дома, миссис Мурри еще не выходила из лаборатории. Она следила за тем, как бледно-голубая мутная жижа перетекает из колбы в реторту. Над бунзеновской горелкой булькал большой глиняный горшок с каким-то варевом.

– Не говорите Санди и Деннису, что я здесь готовлю, – попросила она. – Они вечно боятся, что в еду могут попасть какие-то химикаты, но я сегодня не могла отвлечься от эксперимента.

– Мама, это Кельвин О’Кифи, – сказала Мэг. – Тут хватит и на его долю? Запах просто супер.

– Привет, Кельвин, – миссис Мурри пожала мальчику руку. – Рада с тобой познакомиться. Сегодня у нас на обед только суп, но он очень наваристый.

– Вы очень добры, – ответил Кельвин. – Вы позволите позвонить моей маме, чтобы она знала, где я?

– Конечно. Мэг, будь так добра, покажи ему, где у нас телефон. Извини, что я не предлагаю тебе воспользоваться здешним аппаратом: мне нужно закончить эксперимент.

Мэг повела гостя в дом. Чарльз Уоллес с Фортинбрасом куда-то исчез. Ей было слышно, как снаружи Санди с Деннисом стучат молотками в своем доме на дереве, который строили на старом клене.

– Сюда, – Мэг прошла через кухню в гостиную.

– Сам не знаю, зачем я ей звоню каждый раз, когда задерживаюсь, – с горечью признался Кельвин. – Она все равно не заметит, – он со вздохом набрал номер. – Ма? – сказал мальчик в трубку. – Ах, это ты, Хинки. Скажи маме, что я сегодня буду поздно. И не забудь на этот раз. Я не хочу, чтобы меня снова заперли, – он дал отбой и глянул на Мэг. – Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

– Не так часто, как мне бы хотелось, – ответила она с довольно кривой улыбкой.

– Иметь такую маму! И такой дом! Черт побери, у тебя классная мама! Ты бы только видела мою. У нее все верхние зубы торчат наружу. Папа купил ей пластинку, но она ее не носит и весь день слоняется по дому нечесаная. Хотя даже когда она причешется, это ничего не меняет, – он стиснул кулаки и продолжил: – Но я все равно ее люблю. И это самое смешное. Я люблю их всех, а им на меня плевать с высокой башни. Может быть, поэтому я и звоню каждый раз, как задерживаюсь. Потому что мне не наплевать. В отличие от остальных. А ты даже не понимаешь, как тебе повезло.

– Наверное, я вообще об этом не задумывалась, – немного растерянно ответила Мэг. – Я просто считала, что так и должно быть.

Кельвин показался ей очень грустным, но уже в следующую секунду его лицо озарила знаменитая лучистая улыбка.

– Что-то должно случиться, Мэг! Что-то очень хорошее! Я это чувствую! – и он стал медленно осматривать их уютную, хотя и изрядно захламленную гостиную. На фортепиано стояла небольшая фотография: группа мужчин на пляже. Перед ней Кельвин задержался. – А это кто?

– А, так, группа ученых.

– Где?

– На мысе Канаверал, – ответила Мэг, подойдя поближе. – Вот это мой папа.

– Который?

– Вот.

– Тот, что в очках?

– Ага. Тот, кому давно пора постричься, – Мэг вдруг хихикнула: показывать Кельвину фотографии было так приятно, что она позабыла о своем плохом настроении. – У него волосы такого же оттенка, как у меня, и он никогда не стрижет их вовремя. Обычно за этим следит мама: она купила ножницы и машинку и стрижет его сама, потому что ему некогда терять время на парикмахеров.

Кельвин долго смотрел на фотографию и наконец решительно заявил:

– Он мне нравится. И он совсем как Чарльз Уоллес, верно?

– Да, когда Чарльз Уоллес был ребенком, он выглядел в точности как папа! – расхохоталась Мэг. – Это и правда смешно.

– Не то чтобы он был красавцем или что-то такое, – добавил Кельвин, все еще не спуская со снимка глаз, – но он мне нравится!

– Он просто слишком красивый, тебе не понять! – тут же возмутилась Мэг.

– Не-а, – спокойно возразил Кельвин. – Он высокий и костлявый, как я.

– Ну а я думаю, что ты красивый, – заявила Мэг. – И у папы глаза очень похожи на твои. Понимаешь, о чем я? Они по-настоящему синие. Только ты не сразу замечаешь это из-за очков.

– А где он сейчас?

Мэг застыла. Но ей не пришлось отвечать, потому что дверь в кухню распахнулась и вошла миссис Мурри с дымящимся супом.